О, дошли и до моей обители слухи о том, как надо быть да жить, если тебе сорок с хвостом. Это же ад, а не жизнь, бабоньки! Рыдаю вместе с вами.
Подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела брыли с носогубами, ногой решительно задвинула весы куда подальше… В целом, то в целом — бабочка хоть куда. Хоть вагоны разгружать, хоть борща наварить человек на триста, че еще надо-то?
А, точно, счастья-то, любви-то неземной на данный момент нету, в этом же весь цимес, а я и забыла, но и это дело поправимое.
И вспомнила я свою баб Шуру, двоюродная бабка моя. Имела головокружительный роман в 82 года, со свадьбой, переездом в соседнее село и последующими похоронами молодого мужа (на 10 лет ее был моложе сокол ясный).
Познакомились в романтической обстановке — в очереди на анализы. То ли на сахар, то ли на биохимию, не помню. Баб Шура помнит. И он ее там, значит «приглядел» (со слов потерпевшей). И начал «ходить». А ходить надо было из соседней деревни, на минуточку. 20 километров.
Уже пожилые дети не выдержали страстей и женили родителей в один день. Невеста к бракосочетанию была готова, жениха, как обычно — принудили.
В сельсовет пришло пол села вдовиц и разбитных разведенок, прикоснуться к чужому счастью и обрести надежду. Обрели ее в тот день все.
Баб Шура была в фате и кримпленовом цвета «слоновая кость», хранимом для погребения. Фата, как ни бились, была ей отвоевана :»Троих детей я родила, а свадьбы у меня так и не было, то война, то целина — отстаньте!». Все и отстали.
На свадьбе пели и плясали две деревни. Дети, внуки и правнуки. В отдалении рыдали вдовицы. Баяны дымились, самогон варился тут-же, в бане, запасенного категорически не хватало. Пир шел неделю.
Все десять лет, что прожили, как голубки , молодые, мы ездили к ним в гости по лету. Годовщину свадебных торжеств праздновать. Баб Шура всегда с причёской и в огненном халате, молодой муж с аккуратно постриженными к приезду гостей бровями.
А потом он умер. Быстро. Диабет. А она не поверила. Дети забрали баб Шуру к себе, в ее родную деревню. Она до сих пор жива. Красит волосы, не ходит, правда уже, но до сих пор ждет своего «миленочка». Не верит, не помнит, ни похорон, ни переезда, да оно и к лучшему. Все равно скоро увидятся.
А вы все про брыли свои, в сорок лет. Че попало.
Ульяна Меньшикова
