Когда дело доходит до изучения романтических отношений, немногие темы дают такую богатую пищу для обсуждения, как ревность. И справедливо — эта болезненная эмоция таит в себе разрушительную мощь и заслуживает пристального внимания.
«Орфей и Эвридика». Фредерик Лейтон (1830–1896)
В официальном журнале Международной академии сексуальных исследований (International Academy of Sex Research) опубликовали свежие данные гендерных различий в ревности — ученые выясняли, чем показатели современников отличаются от прежних выводов. Оказалось, ничего не меняется и ситуация хранит стабильность вне времени:
мужчин больше расстраивает физическая неверность (даже без эмоциональной связи), а женщин — эмоциональная (даже если нет никакого секса).
Руководители проекта — Дэвид Фредерик из Чепменского университета и Мелисса Фэйлс из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе — изучили данные прошлых лет и предложили участникам нового опроса подумать и представить, какая из ситуаций будет самой трагичной, выбирая из вариантов: «Вы узнали, что у партнера есть сексуальные отношения с кем-то еще (но без влюбленности)» или «Вы узнали, что партнер влюбился в кого-то другого (но не имеет сексуальных отношений с этим человеком)».
«Отелло и Дездемона» Дэниел Маклис (1806-1870)
Реакция мужчин была однозначной: мысли о подруге, позволяющей себе секс с другим, даже без любви, ужасно их огорчали. 54% гетеросексуальных мужчин подтвердили, что физическая неверность причиняет им больше страданий, чем эмоциональная. В то же время схожие новости угнетали лишь 35% гетеросексуальных женщин, 32% геев, 34% лесбиянок, 30% бисексуальных мужчин и 27% бисексуальных женщин.
Что объясняет сложившуюся картину? Эволюция, отвечают исследователи. Вопрос физических и эмоциональных измен затрагивает две серьезные проблемы, волнующие человечество с незапамятных времен. Причем одна из них досаждает мужчинам, другая — женщинам.
«Отелло и Дездемона». Адольф Вайс, 1868 год
Задачей мужчин тысячелетиями являлось продолжение рода, что подразумевало обеспечение безопасной среды и пропитания для подрастающего поколения. Ответственность базировалась на доверии: до изобретения тестов ДНК никто не мог со стопроцентной уверенностью утверждать, что ребенок, которого он воспитывает, — плод его чресел.
С точки зрения эволюции такой подход не упрекнешь в логике. Забота о ребенке требовала серьезного вложения ресурсов, и для мужчины (в грубом эволюционном смысле) главной мотивацией в этом вопросе было выживание собственных генов, а не ДНК случайного чувака. С древнейших времен этот паттерн впечатался в мозг сильного пола, и потому мысль о том, что спутница спит с другим, связан с естественным негодованием. Влюбленность без интима не таит угрозы прерывания рода.
«Ревность и флирт». Хейнс Кинг (1831-1904)
Женщин беспокоила другая проблема. Вероятность того, что папу-кормильца уведут, уменьшала шансы детишек на выживание.
В эмоциональной привязанности слабый пол угадывал весомый риск для ухода мужчины из семьи.
Объективно невелика беда, если супруг-неандерталец загулял (в грубом эволюционном смысле), пока он не забывает, что наследники нуждаются в полноценном меню, и продолжает таскать в пещеру мамонтов.
Все это, тем не менее, лишь теория. Хотя ученые считают, что эволюция — лучшее объяснение полученных результатов, они признают, что наше поведение в отношениях складывается из целого ряда факторов: географических, культурных, экологических, контекстуальных, индивидуальных. А что, если пара не планирует детей? Или живет в стране, преуспевшей на фронте полового равенства, где женщинам и в голову не придет полагаться на мужчин? Современные реалии и понимание того, как они бьют карты, которые нам раздала эволюция, того и гляди сведут на нет гендерную разницу в неверности и ревности. А пока что — перечитайте второй абзац.
