Халява, как много в этом звуке…
Маме 78 лет. Ее основной особенностью, я бы назвала категорические нежелание лечиться. Никогда в нее нельзя было засунуть даже анальгин. Само пройдет и таблетки — это вред, это был всегда ее основной лозунг по жизни.
И тут вдруг халява — какое — то общество защиты пенсионеров подарило родителям сертификат на бесплатное обследование в частной клинике.
И она пошла. И сдала все анализы.
И даже сделала гастроскопию, на которой ей поставили, о боже мой, хронический гастрит. И навыписывали целую тонну лекарств.
Впервые в своей жизни услышав словосочетание «хронический гастрит» и увидев длинный список препаратов, которые ей прописали нахаляву, она внезапно возбудилась и почему то взялась все это пить.
А организм оказался не готов.
И вот она звонит с криками — помоги, мне плохо, дурно от лекарств, меня тошнит и во рту постоянно горько.
— Ну не пей больше, говорю я ей. Нафик ты вообще взялась вдруг ни с того, ни с сего? Жила же ты как — то эти 78 лет лет, жалоб не было, и тут такое усердие.
Ответить ей оказалось нечего, кроме как — ну у меня же хронический гастрит.
Ну конечно, говорю я ей, твоему желудку уже 78 лет. Он 78 лет жрет что попало, пьет что попало, семечки, водку, шампанское и запивает сметанкой. Это нормально в 78 лет иметь всего — то лишь хронический гастрит, а не язву. Живи — радуйся.
Но разговор не клеился. Пришлось прийти.
Вхожу — На столе разложены таблетки, грустная мать лежит с томным видом на диване и вздыхает. Рядом сидит отец и безмятежно смотрит телевизор.
— А ты почему не пьешь ничего, спросила я его? Тебе что, ничего не назначили?
— А я не пошел, ответил он и дальше уставился в Поле чудес.
Мудро, подумала я и опять посмотрела на мать. Мать лежала, ее тошнило, от горечи во рту у нее даже чуть — чуть слезились глаза…
Страшное дело халява, подумала я, она и убить даже может. И пошла домой.
Ее не переубедить — она будет допивать этот фарм — набор до конца. Что — то говорить бесполезно.
Автор: Пахманв Пахманв
Иллюстрации:© David Stewart
