Помните такой рассказ Леонида Пантелеева «Честное слово»? Там один семилетний мальчик играл с пацанами постарше в войнушку, и его «командир» поставил часовым, взяв с того честное слово, что он не уйдет с поста, покуда не придет смена? И мальчик стоял там до позднего вечера, ревел от страха и обиды, но не уходил. При этом понимал, что о нем попросту забыли. И прохожему, от лица которого велся рассказ, пришлось пойти искать настоящего офицера, который бы освободил мальчика от обязанности стоять на часах.
Поведение мальчика в рассказе однозначно одобряется — какая верность своему слову! А у меня он уже в детстве вызывал противоречивые чувства, а сейчас и подавно. С одной стороны — мне действительно нравится эта готовность держать свое слово, раз уж его дал. С другой же стороны… Слишком это мне напоминает множество историй, когда уже выросшие дети сознательно или бессознательно продолжают следовать давно уже утратившим силу договоренностям или правилам, которые когда-то были вольно или невольно заключены с родителями или другими авторитетными лицами. И им уже плохо, и нет уже этих людей (или они стали совсем-совсем другие), или они уже и думать о тебе забыли — но нет, стоят на часах только лишь потому, что дали слово… И это проклятие может снять только кто-то другой, кто-то извне, а ты сам — нет, не имеешь права сложить с себя эти обязательства (станешь предателем)… «Ты обещала всегда заботиться обо мне». «Ты должен всегда радовать маму, ты же помнишь это?» «Ты еще не добился того, чего ты мне обещал, а значит — не можешь быть свободен».
Тогда, в детстве, мне было трудно сформулировать, что не так в этой истории. Сейчас могу. «Честное слово», данное мальчиком, не может быть односторонним, иначе это превращается в вассальную присягу, в клятву слуги. Те пацаны, которым давалось это честное слово, ровно так же должны были обязаться сменить его на часах. Но этого не было сделано — и, таким образом, договоренность разрушается. Односторонние обязательства (я вам — честное слово, а вы так…) возможны в детско-родительских отношениях, а в равных отношениях они приводят к тому, что один попадает в зависимость от другого (речь идет не про эпизодические обещания что-то сделать, а о неких долгосрочных обязательствах). И в этой ситуации тому, кто оказался опутан таким долгом, важно посмотреть не только на свое данное слово, но и на то, что обязуется сделать другой.
Злоупотребление чужим долгом — популярнейшее в стране занятие. «Ваш долг — учить детей» или «ваша священная обязанность — спасать жизни («вы же приносили клятву Гиппократа!!!»)». Если на долг или обязанность слишком сильно напирают — у меня возникает вопрос, невыполнение каких своих обязательств пытаются скрыть те, кто это делают. В приведенных примерах можно догадаться, на что не хотят смотреть. Но это верно не только в профессиональной сфере. «Долг взрослых детей перед родителями» или «долг родителей перед взрослыми детьми» — из той же серии, на мой взгляд.
