Я твердо знаю, что мама всегда хотела мне самого лучшего.
Ей не нравились мои подружки, — разумеется, они же все были меня недостойны. Не слишком умные и воспитанные, возможно, из неблагополучных семей, с необразованными родителями… Они могли меня плохому научить… Причем, моя мама никогда не запрещали мне с ними дружить. Просто она навязчиво постоянно упоминала об их недостатках, — уж не знаю теперь, реальных или вымышленных. И я, как хорошая послушная дочь, переставала с ними гулять и сидела дома в гордом одиночестве.
Господь Бог дал мне яркую внешность, и мама, разумеется, очень переживала, как бы меня не обидели плохие мальчики, а позже — мужчины. Поэтому она никогда не разрешала носить мне короткое или обтягивающее. В общем, то, что могло соблазнить и заставить причинить мне вред. Причем, делала она это очень деликатно. Она не запрещала мне одеваться в вызывающую одежду. Просто я всегда знала, что я моей фигурой я не могу себе это позволить. У меня были слишком толстые ноги, которые необходимо было скрывать, чересчур широкие бедра, которые нужно было прятать, а еще у меня были слишком пышные вьющиеся волосы, которые были похожи на гриву у клоуна, поэтому мне необходимо было тщательно их зачесывать и закреплять. Головка должна быть аккуратной… Косметикой я тоже почти не пользовалась, — я же не хочу выглядеть вульгарно, как проститутка?..
Для сведения, пропорции моей толстой фигуры до сих пор 90-60-90… Неудивительно, что мне надо было ее прятать…
Так же не удивительно, что мальчики практически не обращали на меня внимания. А те, которые все-таки умудрялись что-то разглядеть под бесформенным балахоном и ортопедическими туфлями — для тех, кому далеко за… — разумеется, были мне не пара… Мама это четко видела. А я ей до поры до времени свято верила…
Я мечтала поступить в МГУ. Но мама не могла допустить, чтобы я уехала в большой город и жила в общежитии. Она же переживала за меня… Поэтому мне велено было поступить в ближайший к дому техникум. Я послушалась, — ведь мама же плохого не посоветует…
Я хотела заниматься журналистикой… Совсем с ума сошла, — разве эта профессия для порядочной девушки?.. У моей мамы была для меня другая мечта: она считала, что я должна работать в детском садике. И не беда, что я не просто не люблю детей, — я их органически не перевариваю… Она решила, что эта работа подходит для такой девушки, как я…
Но мне подвернулся шанс: меня взяли на работу в небольшую газетенку. Я была счастлива… А потом на работе возникли проблемы… И мама моментально воспользовалась этим, пристроив меня, наконец-то, в детский садик. Уборщицей… Это была очень подходящая работа для двадцатилетней девушки. Мама была счастлива. Ведь она хотела, как лучше…
А потом я влюбилась. Мама была против. Она с самого начала отлично видела, что мой избранник мне совершенно не подходит. Но, впервые в жизни, я пошла против мнения моей мамы. И, разумеется, совершила страшную ошибку, о чем она ежедневно напоминала мне на протяжении последующих пяти лет. Так я лишний раз получила доказательства того, что маму надо слушаться. Она плохого не посоветует…
При помощи мамы я сменила много работ. Все они не заслуживали того, чтобы я ими занималась. Чуть что, она категорично заявляла мне: увольняйся. Я, разумеется, слушалась. Ведь она желала мне добра.
И поклонников через мою жизнь прошло немало. Но все это было не то… Маме было виднее со стороны.
А потом произошло нечто страшное. Я всегда знала, что мама не испытывает особых эмоций к моему сыну. Это было обидно, но что же делать… Да, она желала мне добра, и строптивый своевольный мальчишка не вписывался в ее понятие о моей благополучной жизни… Несмотря на то, что мы с ним неплохо ладили. Ну, не подходил мне такой ребенок, — и все тут!.. Я еще рожу другого, нормального… А этот, с точки зрения мамы, вообще неудачный… Надо что-то с ним делать…
Да, я переставала общаться с подругами. Я расставалась с мужчинами. Я меняла работы. Я делала все, как велела мне мама. Но что я могла сделать с собственным ребенком? Сдать в детдом? Выгнать из дома?
Усыпить?..
Я сдалась не сразу. Я много лет пыталась навести между ними мосты. Но однажды ситуация полностью вышла из-под контроля. И мне пришлось выбирать между ними.
Сыну сейчас двадцать лет. Замечательный парень получился. Моя надежда и опора. А мама… Дай Бог ей долгих лет жизни! Только подальше от нас. В конце концов, она же всегда желала мне только добра, — а так оказалось лучше для нас всех.
Теперь все решения я принимаю самостоятельно.
